Шок без терапии
Реализация данной стратегии началась в России 2-го, а в Казахстане – 6 января 1992 года. Цены на потребительские товары сразу же подскочили в 3–3,5 раза. За одну ночь обесценились все сбережения населения и в банках, и в “чулках”, хотя, сказать по правде, в банках никаких денег уже давно не было. Это, естественно, привело население в настоящий шок. Но в создавшихся условиях на рынке и в экономике, денежной системе другого приемлемого варианта просто не было.
Любой вариант постепенного, мягкого движения к рынку затянул бы процесс на многие годы, но не исправил бы положение на рынке и в экономике. А в конкретных социально-политических условиях того периода это было чревато не только возвратом к старой системе, но и перспективой народного бунта. Напомним, что в наших условиях политическая либерализация предшествовала либерализации экономической, и именно это создало условия для чрезвычайно высокого уровня политизации населения страны.
Должен был сработать парадокс “чем хуже – тем лучше”, отмеченный японскими учеными на примере реформ, проведенных в их стране. И действительно, за считанные дни рынок был наполнен импортными товарами, очереди в магазинах почти исчезли, деньги постепенно стали восстанавливать свою функцию, возникла и быстро набрала темпы челночная торговля, люди начали самостоятельно искать способы выживания, стали возникать первые ростки частного предпринимательства. Благодаря политике ужесточения денежно-кредитной эмиссии резко снизился прирост денежной массы. За январь – май 1992 года ее месячный прирост был доведен до 9–17 процентов, благодаря чему уровень инфляции опустился в июне до 11 процентов.
К сожалению, эта политика продолжалась недолго: уже в мае-июне под нажимом острой критики “красного” Верховного Совета Российской Федерации, ее правительство пошло на ослабление денежно-кредитной и бюджетной политики. В Казахстане в мае произошло фиксирование цен на энергоносители, металлы, зерно. Увеличились кредитные вливания в экономику, что только подстегнуло инфляционные процессы.
Не лучшим образом шло и преобразование государственной собственности. Первую программу приватизации собственности в сельском хозяйстве, направленную на формирование как можно большего числа индивидуальных частных собственников, глава государства оценил как проваленную. В промышленности приватизации подвергались в основном малые объекты, которые продавались практически за бесценок и без проработки всех сложных вопросов, возникающих при смене формы собственности. Крупные же предприятия формально преобразовались в концерны. Создание многих институтов, таких как банки, биржи, фондовый рынок и т. д., носило формальный характер. Принимаемые парламентом законы больше основывались на механизмах государственного управления, чем рыночного регулирования.
Прямым следствием такой макроэкономической политики стало раскручивание нового витка спирали инфляции, она приобрела форму гиперинфляции. И хотя уровень годовой инфляции снижался (в 1992 году он составлял около 3000 процентов, в 1993-м – 2060, в 1994-м – 1200 процентов), гиперинфляция сохранялась до конца 1994 года.
Не спасли ситуацию ни выход Казахстана из рублевой зоны, ни введение 15 ноября 1993 года национальной валюты, поскольку это было осуществлено как просто техническая операция. Не были проведены важные подготовительные экономические мероприятия: создание необходимых золотовалютных резервов; формирование четкой бюджетной системы, сокращение бюджетного дефицита; прекращение субсидирования отдельных отраслей и импорта из бюджета; ужесточение денежно-кредитной и выработка четкой валютной политики; обоснованное установление обменного курса тенге к доллару. Именно поэтому эта государственной важности реформа не привела к принципиальным изменениям в антиинфляционной экономической политике. Более того, курс национальной валюты стал стремительно падать (9,2 раза к 1993 году), подхлестывая инфляцию (1200 процентов в 1994 году) и подрывая доверие населения к национальной валюте. Вслед за инфляцией резко повышались процентные ставки – до 430 процентов, и новые деньги уже не могли выполнять свои основные функции.
В этих условиях не могло быть речи об инвестировании материального производства. Инвестиционные ресурсы закономерно переключались в сферу обращения. Рынки заполнялись только импортными товарами. К тому же начали усиливаться коррупционные тенденции в сфере внешней торговли. Золотовалютные резервы собирались по крупицам, но бесконтрольно разбазаривались. Как следствие всего этого, в 1994 году спад производства достиг своего пика. Если в 1992 году ВВП снизился на 5,3 процента, промышленное производство – на 17,1, в 1993 году – на 9,2 и 14, то в 1994 году снижение этих показателей составило 12,6 и 27,5 процента. К уровню 1990 года в 1994 году объем ВВП снизился на 33,1 процента, а промышленное производство – на 48 процентов.